Прп. Сергий Радонежский

Память преподобнаго отца нашего Сергиа игумена, Радонежскаго чудотворца

Книга Притчей (X, 7, 6; III, 13 – 16; VIII, 6, 34 – 35, 4, 12, 14, 17, 5 – 9; I, 23; XV, 4)

Память праведника пребудет благословенна, а имя нечестивых омерзеет. Благословения – на голове праведника, уста же беззаконных заградит насилие. Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум, – потому что приобретение ее лучше приобретения серебра, и прибыли от нее больше, нежели от золота: она дороже драгоценных камней; [никакое зло не может противиться ей; она хорошо известна всем, приближающимся к ней,] и ничто из желаемого тобою не сравнится с нею. Долгоденствие – в правой руке ее, а в левой у нее – богатство и слава; [из уст ее выходит правда; закон и милость она на языке носит]. Слушайте, потому что я буду говорить важное, и изречение уст моих – правда. Блажен человек, который слушает меня, бодрствуя каждый день у ворот моих и стоя на страже у дверей моих! потому что, кто нашел меня, тот нашел жизнь, и получит благодать от Господа. К вам, люди, взываю я, и к сынам человеческим голос мой! Я, премудрость, обитаю с разумом и ищу рассудительного знания. У меня совет и правда; я разум, у меня сила. Любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня. Научитесь, неразумные, благоразумию, и глупые – разуму. Слушайте, потому что я буду говорить важное, и изречение уст моих – правда; ибо истину произнесет язык мой, и нечестие – мерзость для уст моих; все слова уст моих справедливы; нет в них коварства и лукавства; все они ясны для разумного и справедливы для приобретших знание. Обратитесь к моему обличению: вот, я изолью на вас дух мой, возвещу вам слова мои. Кроткий язык – древо жизни, но необузданный – сокрушение духа.

С первых слов первой паремии мы в древних словах находим объяснение тому, что собирает в храм в этот день толпы почитающих память преподобного: «Память праведного с похвалами...» Почему вспоминают праведного? Потому что понимают, чувствуют (иногда с опозданием, не понимая и не ценя при жизни, что чаще всего сопутствовало жизненному подвигу праведника), какая радость жить вместе, на одной земле, в одной Церкви с человеком праведным. И похвалы памяти праведника – это благодарность Богу за то, что Он дал праведному Свою благодать и силу стать таким, и за то, что Он дал всем нам в какой-то мере хотя бы понять и оценить такой дар Божий нашей земле.

Что же в первую очередь мы видим в праведнике, чью память творим?! «Благословение Господне на главе его...» С благословения он все начинал, благословил его Господь и его примером учит нас в благословении Божием искать источник успеха и всякого благополучия. Тот же, кто не радит об этом, пожнет плоды своего неразумения: и силы зря потратит, и время потеряет, и успеха не увидит, потому что без Бога все делал.

«Блажен человек, иже обрете премудрость». Праведность неотделима от премудрости. В понимании древних это была не просто высшая форма мудрости, но более того – особый дар Божий, который так меняет все человеческие понятия, что уже не ищет одаренный им всего, что так ценят люди, далекие от понимания духовных ценностей. Поэтому и говорится здесь о блаженстве того, кто обрел этот дар Божий. Чтобы понятие это укоренилось в сознании всех слышащих, следующие строки призывают со всех сторон увидеть и уразуметь глубокую истину этих слов: «Лучше бо сию куповати, нежели злата и сребра сокровища». Образ купли (т. е. торговли) знаком всем и по Евангелию («куплю дейте, дондеже прииду» (Лк. XIX, 13)). Если сравнение с торгом понятно было тогда каждому, все знали, что торговля неизменно сопряжена с трудом, напряжением воли, сообразительностью, то и теперь всем доступно это сравнение. Не все только действительно считают, что трудиться для приобретения мудрости стоит больше, чем для умножения сокровищ, т. е. богатства («злата и сребра»). Следующая фраза прибавляет и сравнение с драгоценными камнями. Украшенный мудростью ценнее и уважаемее тех, кто считает для себя достаточным жизненное благополучие и выражение внешнего довольства своим богатством, которое часто в глазах других сияет блеском золота и драгоценностей. Если богатство, добытое трудом, не стоит духовных благ, из которых премудрость – наиболее ценное, то и говорить нечего о тех, кто добывает себе лукавством житейские блага.

«Долгота бо дней и лета жизни в деснице ея...» Премудрость здесь как бы приобретает свойства личности, образ таинственный и наделенный Божественной силой. Божественная Премудрость, в дальнейших словах уже как бы спускаясь с высоты, подходит ближе к людям и обращается ко всем: «Послушайте мене...» Почему к такому приему прибегали в древности? Чтобы активнее слушали и запоминали главное.

«Блажен муж, иже послушает мене». Здесь призыв слушать поддерживается обещанием блаженства. В чем оно может заключаться? Слушать, думать, оценивать свои поступки всегда труд, труд нерадостный и многим кажущийся бессмысленным. Считается важнее делать. Делать без оглядки и не задавая себе вопроса «зачем?» В противовес такому положению мы слышим другое: слушать то, что открывает Божественная Премудрость, и делать все так – ведет к блаженству.

Заключено оно в полноте жизни, о чем говорит следующая фраза: «Исходи бо мои, исходи живота». Как может исходить Премудрость? Она как бы приближается к ищущему ее, и тот, кто встретил ее, кто нашел ее, знает, как велика радость жить полной жизнью, не ощущая никакого недостатка, не испытывая неудовлетворенности, тревог, сомнений. На примере святых, особенно близких нам, как преп. Сергий, мы знаем, что это внутреннее богатство добродетелей, его блаженство в общении с Богом, привлекало к нему при жизни и после кончины, свидетельствуя об истине древних поучений.

Далее мы слышим в обращении к нам Премудрости мольбу. Она молит нас все делать с советом. Не как кому вздумается, а посоветовавшись, чтобы все было разумно, осмысленно.

Продолжая обращение, Божественная Премудрость уверяет: «Аз мене любящие люблю». Как можно любить деятельно, не на одних словах Премудрость? – Искать ее. Кто найдет, тот получит благодать, то есть обогатится духовными благами, и даст ему Бог разум, чтобы во благо пользоваться и житейскими. В словах «разумейте... незлобивии коварство» мы слышим предупреждение: мало быть бесхитростным, простодушным. Надо уметь быть предусмотрительным, осторожным, догадливым там, где можно встретить коварство. Тем, кто не хочет этого знать, закрывая глаза, Премудрость советует учиться понимать и отличать истину от притворства, чтобы по неопытности не спутать добро с подделкой под него, не попасть в сети лжи. «Послушайте мене...» Снова и снова мы призываемся слушать Премудрость, которая утверждает: «честная бо реку», т. е. скажу о ценном, важном, очень нужном для всех. Что же это? Это снова подтверждение того, как мерзка ей ложь, чем бы она ни прикрывалась. Дальнейшее из этой паремии повторяет опять, как мудрости, которую любит Бог, чуждо распространенное (особенно теперь) стремление хитростью, изворотливостью что-то себе присвоить, уйти от ответственности, воспользоваться чьей-то неопытностью. Все это мерзко перед Богом. Тем же, кто привык так жить, не понять, что «не в силе Бог, а в правде».

Книга Притчей (X, 31 – 32; XI, 1 – 2, 4, 3, 5 – 12)

Уста праведника источают мудрость, а язык зловредный отсечется. Уста праведного знают благоприятное, а уста нечестивых – развращенное. Неверные весы – мерзость пред Господом, но правильный вес угоден Ему. Придет гордость, придет и посрамление; но со смиренными – мудрость. [Праведник, умирая, оставляет сожаление; но внезапна и радостна бывает погибель нечестивых.] Не поможет богатство в день гнева, правда же спасет от смерти. Непорочность прямодушных будет руководить их, а лукавство коварных погубит их. Правда непорочного уравнивает путь его, а нечестивый падет от нечестия своего. Правда прямодушных спасет их, а беззаконники будут уловлены беззаконием своим. Со смертью человека нечестивого исчезает надежда, и ожидание беззаконных погибает. Праведник спасается от беды, а вместо него попадает в нее нечестивый. Устами лицемер губит ближнего своего, но праведники прозорливостью спасаются. При благоденствии праведников веселится город, и при погибели нечестивых бывает торжество. Благословением праведных возвышается город, а устами нечестивых разрушается. Скудоумный высказывает презрение к ближнему своему; но разумный человек молчит.

Вторая паремия опять возвращает нас к праведнику, уста которого «каплют премудрость». Здесь и указание на то, что праведник незримо сияет среди окружающих, каждое слово его, как капля живительной влаги на иссохшую землю. Здесь же и объяснение того, что праведник не спешит бурным потоком слов обрушить на слушающих множество высоких понятий. Нет. Каждое слово истинно праведного взвешено, полноценно, неспешно, без суеты и примеси человеческих страстей. Потому и дальше усиливается эта мысль: «Устне мужей праведных каплют благодати». Праведный, стяжавший благодать, становится проводником ее для всякого, кто общается с ним. В обращении с людьми такой никого не обидит, не унизит, не подчеркнет своего превосходства, не хвалится, не грубит, не допускает ничего, что могло бы хоть как-то огорчить другого.

Следующие строки другой главы Притчей сразу же нас ставят перед тем, что привычно людям, но мерзко пред Богом: «Мерила льстивая мерзость пред Господем». Здесь все, что меряется не по правде, – будь то обман в торговле неверными весами, будь то просто нарушение обещания, – вообще любой обман и любые его формы мерзки. Всякое притворство, вымогательство, вредительство людям, обман, ложь в любых видах потому так противны Богу, что не только заставляют одних страдать от других, но и разрушают доверие друг к другу. Этим подрывается искренность, уничтожаются многие добрые качества людей. Тот, кто боится верить людям, кто переживает боль от обмана или коварства, или даже от равнодушия других, будет страдать. Тех же, через кого «внидет досаждение», ждет бесчестие. Чем высокомернее и самолюбивее такой человек, тем ощутимее для него любое слово, не по нему сказанное. Он не будет никогда знать покоя душевного, потому что душа покойна только у смиренного.

Следующие четыре стиха продолжают ту же мысль: для благополучия внешнего, а тем более для душевного мира необходим честный путь труда и добросовестности. Кто ищет кривых путей, тот окончательно разорится.

«Умер праведный, остави раскаяние». Кто здесь каяться вынужден? Тот, кто лишился праведника. В чем же ему каяться? В невнимании к нему, в безразличии к тому, что Бог посылает миру праведников как свет Свой, чтобы люди любили свет и тянулись к нему. Обычно каждый мало ценит то, что имеет. Для контраста, чтобы еще больше подчеркнуть эту мысль, говорится о нечестивом, о тех, кого зовут обидчиками. Кто вынужден был терпеть от таких, тот со смертью их лишь вздохнет свободно, облегченно и постарается больше не вспоминать о таких.

«Правда непорочного исправляет пути». Чьи? Всех тех, кто привык к мысли, что жить по правде невыгодно, что правдой ничего не добьешься, что никто ее не оценит, что и вообще по правде не проживешь.

Пример праведника это противоядие таким укоренившимся мыслям. Постоянное внимание к правде жизни, к действиям по совести венчается от Бога; в то время как соблазненный идеей, обманом, ложью, хитростью добивается всего в жизни и в конечном счете будет несчастен здесь, на этом свете. Трудно будет ему надеяться и на оправдание перед Богом. Эта мысль варьируется в следующих стихах, пока не заканчивается восхвалением мужа праведного и мудрого, умеющего молчать. Молчать по смирению. Молчать, когда хвалится безумный. Молчать, когда его бесчестят. Молчать, когда кто-то спешит себя выставить на вид. Молчать, потому что в Боге вся его надежда и Господь не посрамит ни в сей жизни, ни в будущей.

Книга Премудрости Соломона (III, 1 – 9)

А души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их. В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью, и отшествие от нас – уничтожением; но они пребывают в мире. Ибо, хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия. И немного наказанные, они будут много облагодетельствованы, потому что Бог испытал их и нашел их достойными Его. Он испытал их как золото в горниле и принял их как жертву всесовершенную. Во время воздаяния им они воссияют как искры, бегущие по стеблю. Будут судить племена и владычествовать над народами, а над ними будет Господь царствовать во веки. Надеющиеся на Него познают истину, и верные в любви пребудут у Него; ибо благодать и милость со святыми Его и промышление об избранных Его.

Третья паремия говорит нам о том, что давало силы праведникам выстоять среди всех искушений и переживаний. Это то, что «праведных души в руце Божией». Праведных всегда сопровождали ненависть нечестивых сограждан, притеснения правителей, иногда страдания и муки, кончающиеся насильственной смертью. И все-таки со времен царя Соломона звучит для них радостное уверение: «не прикоснется их мука», так как душа праведника с Богом. В Боге все их блаженство. В дальнейших словах этой главы говорится о том, что нечестивые, мучая праведных, уверены только в одном: здешняя жизнь все для них. О душе, которая получит себе воздаяние по делам, они не хотят думать. Они не верят, не желают верить, чтобы ничто не мешало им жить по своим прихотям. Праведным, если и приходилось терпеть муку, не изменяло упование на милость и помощь Божию. Когда кто-то недоумевал, почему Бог попускает страдание праведным, что кажется несправедливостью, сами они спокойно принимали допущенное как очистительное лекарство. Никто не чист перед Богом. Чем праведнее и святее человек, тем очевиднее для него эта истина, тем горячее желание очиститься в испытаниях, допущенных Богом.

От чего же очищаться праведнику? В любви к Богу, не очищенной страданием, есть примесь самолюбия, от которой надо освободить душу свою. Потому мы и слышим: «Яко злато в горниле искуси...», то есть в огне сгорает все, все примеси («пустая порода»), и золото становится ценнейшим слитком. И душа, переживающая страдания, больше открыта любви Божией. Кого же смерть настигнет в муках, тоже ничего не теряет: он будет жертвой самоотвержения. Память пострадавших будет разгораться, как костер, в который бросают сухие ветки («искры по стеблию потекут»). Если гнали праведников во все времена, то, по слову пророка Даниила (Дан. VII, 27), не всегда будет так: придет время, когда «воцарится Господь... во веки». Это время, в некотором отношении, пришло в новозаветный период, когда во Христе исполнилось «чаяние языков». В совершенстве это будет, конечно, за пределами земной истории. Но и сейчас все желающие могут найти дорогу к Богу через Евангелие, которое стало известно во всех уголках земли.

Заканчивается эта паремия словами о благодати и милости для преподобных. Верные Господу в любви, всегда на Него надеющиеся – они всегда и Господом любимы. О них Он всегда помышляет, их невидимо посещает, их радует незримо для мира, но очень ощутимо для самих преподобных.

Слова эти, звучавшие в торжественные часы всенощного бдения под праздник прп. аввы Сергия, читались им более пятисот лет назад, воодушевляли его, ободряли и вдохновляли на труд и терпение. Многие из них приближают к нам его образ, говорят о том, что умалчивают все его жития – о его последовательности учению Св. Церкви и умению слушать ее голос в чтении и пении молитвенных слов. Обращенные ко всем верным слова Божественной Премудрости приобретают особую силу и доходчивость, когда соединяются с образом почитаемого аввы Сергия, им приближаются и как бы благословляются для руководства и утешения.